04.11.2016 00:00 |
Сергей Кудрявцев: Кочевать - так в небесах
На Форуме молодого кино стран СНГ «Умут» (что в переводе означает «надежда») в Бишкеке я посмотрел 28 короткометражек (из них ровно половина - кыргызские), а ещё - три полнометражные ленты местных режиссёров: «Завещание отца», «Сутак» / «Небесное кочевье» и «Саякбай» (последняя из них - пока что в рабочей версии).
Казалось бы, вообще не следует хоть как-то сопоставлять работы начинающих режиссёров (подчас курсовые, даже не дипломные) и картины уже признанных постановщиков. Однако не хочется делать какие-либо скидки на молодой возраст, неопытность авторов, издержки и ошибки в их самых первых попытках осознать: что такое кино и как его воплотить на экране? Перефразируя международное название фильма «Сутак», если уж кочевать - так в небесах, то есть подходить к увиденным творениям по высшему счёту. И тогда выяснится, что всё равно найдутся произведения, где так или иначе присутствует магия кино, пусть ненадолго и словно ускользающе, растворяясь в синеве, как летучие облака.
"Заплыв"
"Антигона"
Тонкое следование экранным традициям прежних времён может проявляться порою непостижимым образом, когда молодые авторы перенимают духовную эстафету весьма опосредованно, вообще не осознавая влияние того кинематографа, который существовал раньше, и вполне парадоксально наследуют экранным творениям, фактически для них незнакомым. Высокое кино воздействует будто из небесного эфира. Поэтому в «Антигоне» 27-летнего Олега Хамокова из Кабардино-Балкарии, воспитанника мастерской Александра Сокурова, ощущаются косвенные переклички (прежде всего - по изысканному изобразительному ряду, созданному Александром Мазуром) с «Мольбой» Тенгиза Абуладзе, которая была снята оператором Александром Антипенко. Вроде бы следовало искать параллели с другими вольными версиями античных сюжетов («Медея» Ларса фон Триера или «Царь Эдип» Пьера Паоло Пазолини), но по неведомой причине, не только из-за кавказского происхождения большинства участников съёмочной группы, в данной «Антигоне» угадывается столь же напряжённый и глубокий философский спор о противостоянии Добра и Зла, как и в классической экранизации поэм, чьим автором был Важа Пшавела. И поистине это звучит актуально и злободневно в нынешнем мире, трагичность которого является одновременно выпяченной напоказ и поневоле виртуальной, неизбежно искусственной - в отличие от подлинности человеческих страстей в пьесах Софокла и Ануя об античной героине.
"Качели гробовщика"
Запоминающимися лентами о людях, которые стали по-своему отверженными из-за физических недостатков, криминального прошлого или в связи с личным моральным несогласием с принятыми нормами в обществе, оказались «Качели гробовщика» 27-летнего Эльмара Иманова из Азербайджана, «Возвращение Эркина» 33-летней Марии Гуськовой из России и «Сейде» 34-летней Эльнуры Осмоналиевой из Кыргызстана. Каждый из этих персонажей, сталкивающихся с непониманием окружающих, а то и с презрением даже со стороны родственников и знакомых, более того - с унижением и вообще с побоями, не может не вызвать искреннее сочувствие, поскольку и создатели тоже сопереживают им, по-настоящему хотят, чтобы в итоге возникла хотя бы надежда на человеческое участие других, кто пока что в грош не ставит достоинство и суверенность чужой личности. Ведь так трудно и мучительно даётся иногда постижение вполне простой мысли о том, что любой заслуживает права получить элементарное уважение к своей персоне, быть понятым и прощённым, если он думает и поступает как-то иначе или же некогда совершил скверный поступок, в чём сам давно уже покаялся.
"Олжо"
Собственно говоря, и в язвительной национальной комедии «Олжо» / «Добыча» 25-летнего Болсунбека Таалайбека уулу из Кыргызстана рассказывается не столько анекдот о том, как китаец, нелегальный иммигрант, становится заложником одной из семей в селе, готовой чуть ли не усыновить его, поженить и превратить в мусульманина, к тому же совершив обряд обрезания. Остроумная развязка истории лишний раз доказывает, что те, кто по-всякому понуждает, излишне заботится и преувеличенно старается «приручить» другого, однажды могут попасть в схожую ситуацию, когда лучше спастись бегством, нежели оказаться как-то зависимыми.
Добровольный выбор, сделанный человеком, даже если приходится чем-то пожертвовать, как герою «Мельницы» всего лишь 22-летнего Кенжебека Шайлообаева из Кыргызстана, решившему остаться на родине с больной матерью, а не ехать на заработки в Россию, значим в немалой степени, как и вынужденный поступок заглавной героини из «Сейде», которая не хочет, чтобы на нежеланную свадьбу зарезали её любимого коня - пусть хотя бы он вырвется на свободу.
"Мельница"
И своеобразным рефреном мотив освобождения от пут жизни и вообще от земного бытия проигрывается в нескольких кыргызских фильмах, где выпускаются беркуты в небо - в короткометражке «Дом» 23-летней Салтанат Зарнаевой, в полнометражных картинах «Сутак» 32-летнего Мирлана Абдыкалыкова и «Саякбай» Эрнеста Абдыжапарова уже из среднего поколения режиссёров, который был вместе с Актаном Абдыкалыковым (теперь он известен под именем Актан Арым Кубат) соавтором сценария предшествующей ленты. Кстати, финал «Небесного кочевья» (если уж придерживаться международного названия), как и словно закольцованная композиция «Саякбая», остаются намеренно открытыми, разомкнутыми в будущее, несмотря на то, что в последнем случае основное действие происходит летом 1957 года, во время встречи молодого писателя Чингиза Айтматова с выдающимся манасчи Саякбаем Каралаевым. Духовная эстафета передаётся от старших к младшим, от признанных - к начинающим. И разве не в этом заключается главная надежда?!
Сергей Кудрявцев
|