Вся эта реальность тридесятого мира оживает в образах подчеркнуто простого фильма, в котором европейская традиция кино бережно пестует пряный дух уникальной культуры афро-арабского мира.

В центральный сюжет "Тимбукту" - историю разрушенного семейного счастья берберского кочевника, чья распря с соседом-рыбаком оборачивается большой бедой, - витиевато и естественно вплетаются драматические новеллы, зарисовки, рассказы, фрагменты городской жизни, подвергнутой испытаниям новой власти фундаменталистов.

Поначалу эти эпизоды, закованные в песок и камень городских стен, лишь оттеняют сцены неспешной сельской идиллии. Затем образуют вокруг них удушливое колько, - и вот уже независимые и гордые герои проигрывают роковые судьбы жителей Тимбукту, и вот уже слепой рок бросает их к ногам судей Шариата.

Обволакивающая вязь обособленных, но вместе с тем единых сюжетных линий, конечно же, берет начало в структуре сказок "Тысячи и одной ночи". И, конечно же, эта интонация сказа приближает Абдеррахмана Сиссако к созданию "чистого", а не идейно-политического фильма.

Чтобы заставить нас содрогнуться, было бы достаточно разыграть психологическую коллизию о нисхождении цивилизации в ад мракобесия. Захлестнуть экран жестокостью, обнажить цинизм агрессивного разума, с документальной беспристрастностью воспроизвести деяния воинственного невежества. Разыграть трагедию-драму. Однако фильм Сиссако избегает гневных интонаций, предпочитая самые драматические моменты облечь в тончайшие одежды поэтического остранения. Не ярость, а поэзия - оружие в авторских руках. Символ становится фактом, мгновение вечностью, частная история эпосом. Сиссако призывает нас проживать куда более сложные чувства, чем горечь и благородное негодование перед лицом несправедливости.

И если посмотреть на картину "Тимбукту" "вне идеологий, но не уходя при этом от действительности", можно достичь сокровенного - увидеть мир уникальной культуры, стремящейся в одиночку, без ропота и воззваний, проходить горнила суровых испытаний, сгорать и возрождаться.

Игорь Сукманов